Одлян, или Воздух свободы - Страница 56

Третья смена закончила работу, и отрядам объявили съём.

Они построились, их пересчитали, а в пятом не оказалось парня. Разбежались по отделениям, выяснилось — нет Скоки. Жил он в колонии третий месяц и успел побывать на толчке. Били его, говорят, несильно и не заминировали.

Дали указание искать пацана. Заглядывали во все дыры, куда мог куркануться Скока.

В Одляне и месяца не проходило, чтоб какой-нибудь воспитанник, доведенный до отчаяния, не спрятался в промзоне. И Антон, кент Глаза, тоже курковался, еще до больнички, в вытяжную трубу. Но его скоро нашли — в трубах проверяли в первую очередь.

Актив рыскал по куркам. Были проверены все чердаки, штабеля лесоматериала и куча металлолома. Скока как сквозь землю провалился.

Охрана заволновалась — не смылся ли за зону? В запретке проверили следы, пока не стемнело. Но следов не было. Через забор дернуть он никак не мог: на вышках охранники. А вдруг проглядели? Нет, следов не было. Скоку продолжали искать около ста человек.

Смеркалось. Отрядам приказали построиться: боялись, что под шумок кто-нибудь в темноте намылится. Скоку продолжали искать активисты и шустряки — они улизнуть не могли.

Стемнело. Найти пацана теперь труднее. Поговаривали, что отряды уведут в жилую зону и пацаны спать лягут. Скоку останутся искать одни активисты.

Но вот со стороны туалета послышались крики: «Нашли, нашли!»

Ребята задвигались и зашептались. Всем интересно было, кто нашел Скоку и, главное, куда он курканулся.

Воспитатели подали команду идти на вахту, чтоб не терять времени, и колонны малолеток двинулись, оглядываясь назад и стараясь увидеть пропавшего парня. Но так и не увидели. На вахте парней не шмонали.

Скоро в отряды пришли бугры и роги. Курок, оказывается, Скока нашел себе такой, что его бы ни за что не нашли. Он пролез в отверстие туалета и стоял в испражнениях, слушая, как его ищут. Шустряк какой-то, а не бугор вовсе, догадался в туалете в отверстие заглянуть и чиркнул спичкой.

Били Скоку несильно. Как-никак скоро родительская конференция, и к нему приезжают родители. Если избить, родители могут увидеть синяки. Не дай бог, писать начнут, жаловаться. И рог зоны в честь родительской конференции простил Скоку, и тот, искупавшись под краном, пошел спать в отряд. Но Скока и так себя наказал: он — заминировался.

Приближалась родительская конференция, и отряды в зоне гоняли строевой. Каждому начальнику хотелось, чтоб его воспитанники на смотре прошагали по стадиону с песней лучше всех. В седьмом строевой подготовкой занимался воспитатель Карухин: Вот и сейчас, построив отряд, капитан Карухин медленно проходил перед строем, оглядывая ребят. В строю все должны стоять с застегнутыми пуговками и начищенными ботинками. Он зорким взглядом скользил по воспитанникам.

Осмотрев ребят, Карухин остался доволен. Став перед отрядом, он скомандовал:

– Отряд! Равняйсь! Смир-р-но!

Посмотрев на ребят, он подал команду «вольно».

– Команду «смирно» плохо выполняете, — начал Карухин. — Каждый воспитанник должен видеть грудь четвертого человека. Грудь надо вперед выпятить. Сейчас повторим. Отряд! Рав-няйсь! Смир-р-но! Вот, сейчас лучше. Нале-во! Раз-два. Неплохо. Отряд, шагом марш!

Ребята затопали по бетонке.

– Запевай! — скомандовал Карухин, и парни запели «Порядок в танковых войсках».

Воспитанники пели неплохо. Карухин шел рядом с Мехлей и — видно было — доволен. Сейчас отрядом командовал Мехля. Карухин шел сзади.

– Раз-два, араз-два, араз-два-три, — считал Мехля. — От-ряд!

На слове «отряд» воспитанники должны тянуть ноги и сильнее опускать на бетонку, четче печатать шаг. Ребята, чтоб сильнее слышался топот, в момент соприкосновения ноги с бетонкой хлопали в ладоши. Топот разносился по всей колонии. В середине строя ноги никто не тянул, а лишь усиленно топали. По лицу Карухина скользила чуть заметная улыбка.

Мехля подал команду «отставить», и топанье прекратилось.

Парней гоняли около часа. Еще несколько отрядов вышло заниматься строевой. И слышались в разных концах зоны песни. По песням ребята узнавали, какой отряд марширует вместе с ними. Иногда отряды встречались. Если не было воспитателя, роги пускали отряд на отряд. Кто кого. Никто из рогов не хотел уступать дорогу.

Карухин ушел в отряд, и Мехля муштровал ребят.

Все шустряки сегодня были в строю, за исключением вора отряда.

Навстречу седьмому, печатая шаг, шел первый. С ними тоже нет воспитателя.

– Воры! — закричал Мехля. — Нам навстречу первый. Дорогу не уступим! Приготовиться! Не дай бог, кто очконет. Драться всем. Марехи, разрешаю бить любого вора. Воры поддержим честь седьмого отряда.

И два отряда сошлись. Роги, бугры и шустряки стояли в первых четверках и приняли удар. Замелькали кулаки. Ворье и актив одного отряда били себе подобных другого. Некоторые от сильных ударов падали, но тут же вскакивали и наносили удары противнику. Медленно, очень медленно первый расчищал дорогу и, сминая седьмой, проходил все дальше и дальше.

Мехля встал в строй и принял удар на себя. Но толку — шиш. Первый раскидал седьмой.

Седьмой строился. Мехля не кричал на ребят. Он вмазал нескольким из первого, но и ему попало. Седьмой отряд на зоне — самый мареный , и никогда другого отряда не сминал. Обидно было Мехле, активу и шустрякам, что их раскидали.

Сейчас ребята шли строем, но вразвалку и обсуждали, кто перед чужим рогом или вором не сконил и нанес удар.

Колония готовилась к родительской конференции. Участники художественной самодеятельности провели последнюю репетицию. В отрядах сделали генеральную уборку. Воры и актив заставляли ребят гладить им брюки и сатинки.